Моё счастливое детство, как и детство многих моих сверстников, было омрачено таким инфернальным предметом школьной программы, как ритмика. Даже физкультуру и математику я ненавидела меньше... У нас ритмику вела толстая усатая тётка, в гробу нас видавшая и игравшая на огромном зелёном аккордеоне польку. И мы эту польку, нелепо дрыгая ногами, должны были по одному станцевать через весь зал по диагонали. Это был ужасный позор. Я очень радовалась, когда не стало ритмики, и можно было наконец забыть эту ужасную польку. И только сейчас — вдумайтесь! — я на неё наткнулась, узнала, и знаю теперь имя моего личного врага: Рахманинов.